Польский историк Феликс Тых (1929—2015) в предисловии ко второму тому Архива Рингельблюма констатировал, что Третий рейх, по крайней мере, с лета 1941 года вёл первую в мировой истории войну против детей, особенно против еврейских детей на оккупированной территории Польши. Он писал: «Убийство детей стало одной из военных целей Гитлера». (…) Этот смертный приговор был приведен в исполнение на глазах мира, который был слеп к этому преступлению и имел единственное алиби — неверие».
Однако Ирена Сендлер (1910-2008) и многие ей подобные не остались безучастными перед лицом трагедии еврейских детей, запертых в гетто. История спасения, связанная с этим деятелем, и ее преданность самым маленьким, самым невинным жертвам Холокоста сегодня известна во всем мире. Вся эта деятельность неразрывно связывается с Советом помощи евреям при Правительственной делегации в Польше обычно называемым «Жегота». Следует подчеркнуть, что это была единственная подпольная организация в оккупированной Европе, которая специализировалась на помощи и спасении евреев, приговоренных к смерти. В этой структуре Сендлер руководила детской секцией. На эту тему написано не только много книг, но и создано много художественных проектов. Сама Сендлер как свидетельница истории успела после 1945 многое рассказать о своем роде занятий в годы войны. Подсчитано, что Жегота, а также сотрудничающие с ней люди и организации предприняли попытки спасти более 2,5 тысяч еврейских детей. Многие из них обязаны своей жизнью Матери Детей Холокоста, как называют Ирену Сендлер.
Однако работа ее жизни не ограничивалась помощью только детям. Историки меньше рассказывают о ее преданности взрослым, которых сначала преследовали, грабили, а потом запирали в Варшавском гетто. Сендлер активно помогала до лета 1942 года, когда началась ликвидация варшавского гетто. Ее контакты были следствием довоенных отношений Ирены Сендлер со многими людьми еврейской национальности. Строительство стен гетто в центре Варшавы не прервало этих контактов, а даже умножило их, поскольку ее друзьям-евреям требовалась разная помощь.
Со многими из них она познакомилась на работе, поскольку в довоенном периоде она работала в Департаменте социального обеспечения и общественного здравоохранения Муниципального совета столичного города Варшавы. Ее лучшей подругой была работавшая там Ева Рехтман, которая также преподавала славистику в качестве ассистента на факультете гуманитарных наук Свободного университета. Когда в Варшаве началось немецкое правление, она вместе с другими евреями была уволена из городского совета.
Помощь друзьям-евреям началась в Социальном отделе по адресу ул. Вольска 4. Показательно, что Сендлер была участником двойного подполья. Она входила в подпольную ячейку Польской социалистической партии, выдавая польским солдатам фальшивые удостоверения, позволяющие им, вопреки немецким правилам, получать ежемесячное пособие и пользоваться столовой. Она также помогала своим друзьям-евреям и подготовила для них, без ведома своих товарищей по партии, такие же удостоверения, как и для солдат, и отводила их в столовую, где они получили дополнительные продукты.
Эта помощь была быстро расширена — на рабочем месте под руководством Ядвиги Пиотровской (1903-1994). Вместе с Ядвигой Салек-Денко и Иреной Шульц-Седлер она разработала систему фальсификации документов, чтобы помощь из города могла дойти до евреев. Поскольку немцы ужесточили контроль, это нужно было делать тщательно. Подделка документов должна была происходить одновоеменно в трех местах — в учетном архиве, который находился в распоряжении управителей домов, затем в городском ЗАГСе и в Благосостоятельном отделе, где работали женщины. Чтобы эта акция помощи имела шансы на успех, необходимо было, во-первых, уговорить выбранного человека фиктивно зарегистрировать у себя жильца-еврея, во-вторых, найти доверенное «контактное лицо» в ЗАГСе, в-третьих, зарегистрировать еврея в архиве в Департаменте социального обеспечения. Сендлер и ее сотрудники также должны были обезопасить таких фиктивно зарегистрированных лиц от посещений — именно поэтому они размещали рядом с их именами информацию об опасных инфекционных заболеваниях, что отпугивало возможные гостей.
Формы дружеской помощи пришлось изменить, когда 16 ноября 1940 года немцы возвели кирпичную стену, и всем жителям Варшавы стало ясно, что в центре европейской столицы будет создано гетто по средневековым западноевропейским планам.
Сендлер и ее доверенные друзья могли навещать гетто легально и очень часто, потому что у них были санитарные пропуска. Их подделывал Юлиуш Майковский — директор Городского санитарного завода, в задачу которого входила борьба с распространением сыпного тифа в гетто. Благодаря его помощи они навещали друзей и за пределами гетто, снабжая их лекарствами, чистящими средствами и одеждой, которую тайно проносили на себе. Их помощь была неоценима — приходя из внешнего мира, они могли подбодрить своих друзей и попытаться облегчить их участь. Сендлер слушала их истории и пыталась помочь, чем могла. Единственным спасением от болезний могли быть разовые прививки Вейгля, с трудом добытые зимой 1941-1942 годов, когда сыпной тиф наносил страшный урон, или работа в какой-нибудь еврейской организации в гетто, улучшавшая материальное положение. За время пребывания в гетто Сендлер успела даже заняться самообразованием — она посещала лекции, в том числе доктора Хенрика Ландау или Людвика Хиршфельда (1884-1954). Она также участвовала в многочисленных конспиративных собраниях, знакомясь с реальной жизнью гетто.
Были евреи, которые, в свою очередь, хотели сообщить полякам о том, что происходит за стенами гетто. Поэтому Сендлер выносила из гетто прессу, напечатанную на контрабандной машинке. Благодаря этой конспирологической «работе» она познакомилась с адвокатом Антонием Оппенгеймом и Ежи Нойдингом — авторами, пишущими для социалистического журнала «Гетто подполья».
В то время будущая Мать Детей Холокоста стала «Кларой» — такой официальный и подпольный псевдоним она взяла, когда была активисткой левой Рабочей партии польских социалистов. Вскоре она превратится из «Клары» в «Йоланту», сосредоточившись на спасении еврейских детей в Жеготе.
Выдающаяся писательница и журналист Анна Биконт, автор, пожалуй, лучшей книги о Сендлер, желая обрисовать в общих чертах переживания своей героини в гетто того времени, привела свои послевоенные размышления о обитателях «еврейского квартала»: “Я хочу показать молодому поколению еврейской диаспоры, что они ошибаются, полагая, что евреи шли на смерть, смирившись, без боя. Это не правда. Я хотел бы представить их ежедневную борьбу, полную достоинства и самоотверженной жертвы, борьбу за каждый кусок хлеба или лекарство для тех, кого они любили. Каждый день, каждый час, каждая минута в этом аду была борьбой». Можно сказать, что Сендлер воевала вместе с обитателями этого чудовищного места. Эта реальность быстро стала ее повседневной жизнью, так как иногда она заходила в гетто по нескольку раз в день. В то время ей приходилось носить повязку со звездой Давида, чтобы не привлекать внимание как немцев, так и не знавших ее евреев.”
Отличное знание условий гетто позволило Сендлер летом 1942 года вместе с несколькими другими людьми получить задание организовать визит в это место человека, задачей которого как части Польского подпольного государства было ознакомление с реалиями гетто. Он был введен через тоннель под ул. Мурановской. После войны участники этой экспедиции выяснили, что этим человеком был Ян Карский (1914-2000), который в курьерской почте перевоз на Запад информацию о трагической судьбе евреев. Вскоре после его визита Варшавское гетто было закрыто.